Книга История в историях. Век величия - Константин Гусев

М.П.Одесский. Выдвинул теорию безусловной необходимости восстания декабристов, на том историческом этапе совершенствование государства без социальной встряски было невозможным.

В.С.Колесникова. «Факт неоспоримый: декабристы их дерзкая попытка замахнуться на святое и незыблемое для Николая I самодержавие жили в душе императора до последней минуты его жизни. И тут дело не только в самом выступлении. Соверши такой мятеж люди другого слоя российского общества, будь то разночинная или купеческая, к примеру, молодежь, память монарха стерла бы этот инцидент как досадный после примерного наказания. Но дерзновение декабристов — людей лучших, старейших и родовитых дворянских фамилий, многие из которых были его сверстниками, с которыми он встречался в свете или о которых слышал, — означало для него совсем иное».

Г.Д.Казмирчук. «Декабризм — по сути уникальное историческое явление, привлекавшее к себе внимание исследователей во все времена. По количеству опубликованных работ он соотносится с такими историческими темами, как Первая мировая или Великая Отечественная войны».

В.М.Бокова. Декабризм как единое оппозиционное движение никогда не существовал. Были «старые» декабристы (аристократы и герои Отечественной войны), а также «новые» декабристы (средне— и мелкопоместные дворяне без боевого опыта), они организовали восстание.

А.Ю.Минаков. Декабристы — «это не цвет нации, а политические дилетанты». Страна не готова к их реформам, общество еще не созрело. «У любого царского министра опыта, знаний и умений было не в пример больше», чем у заговорщиков. «Декабризм неоднороден: в нем было как радикальное, так и умеренное крыло. Умеренное — безусловно симпатичное и близкое к тому образу либерального движения, который создается в апологетическом дискурсе. Но в декабристском движении были и радикалы, и они были несравненно большими политическими реалистами». Выступление декабристов затормозило реформы, заговорщики заставили Николая I не доверять русскому дворянству.

С.Е.Эрлих. Популярность декабристов в русском общественном сознании объясняется мифологизацией Герцена.

С.В.Мироненко. Декабристам для победы восстания не хватило поддержки собственного дворянского сословия. «Впрочем, если бы такая поддержка была, вероятно, и не нужно было бы выходить на площадь». Случайность и отсутствие связи между логикой развития тайных обществ с восстанием на Сенатской площади.

С.В.Тютюкин. «Можно допустить, что при более активной, наступательной тактике декабристы могли бы одержать победу в Петербурге, затем на Украине и с помощью Ермолова на Кавказе, сформировать Временное правительство и приступить к осуществлению своей программы… Планы декабристов хотя бы частично могли воплотиться в жизнь».

А.И.Серков. Главный фактор движения декабристов — масонские ложи. «Более 120 декабристов являлись членами различных масонских лож как в России так и за рубежом».

Л.М.Ляшенко. Декабристы — радикалы, меньшинство населения России, «но именно они явились наиболее политически активным, оппозиционно настроенным, а порою и неплохо организованным его отрядом». В российскую жизнь они внесли «некую пронзительную ноту, которая, то затихая, то усиливаясь, звучит в ней по сей день». Декабристы боролись «за свободу народа и свою личную независимость», в этом смысле являясь свободолюбцами. Их исключительные черты — общественная активность, желание просвещать, обостренное чувство своего достоинства. «Декабризм же был молодостью российского общественного движения… являлся образом жизни настолько же, насколько и образом мысли». Они использовали различные методы политической борьбы — «от дворцового переворота до пропаганды своих идей в обществе и военной революции». Радикализм дворянских революционеров находился в зачаточном состоянии, от «поглощенности идеей» «спасло не только то, что они были первыми, но и общий нравственный облик движения». Восстание — «декабрьская импровизация».

О.В.Эдельман. На раннем этапе в тайных обществах участвовало много людей, затем отошедших от заговора, их деятельность ограничивалась лишь разговорами. Они являлись «компанией молодых дворян, мечтавших изменить положение России». Они все были дворянами, подавляющее большинство — офицерами, «многое в их поведении определял кодекс дворянской чести», что вскоре разошлось с кодексом заговорщика. Цель декабристов — служба на благо отечества, сложись обстоятельства иначе, они служили бы государю как сановники. Свержение царя — не главная идея декабристов; к ней пришли, изучив опыт европейских революций. Декабристы «были первой политической оппозицией в истории России, созданной по идейным основаниям (а не, например, в порядке борьбы придворных группировок за доступ к власти)». Единого плана реформ у декабристов не существовало, в деталях они сильно расходились, их споры привели к зарождению отечественной политической дискуссии. Единодушие присутствовало в средстве прихода к власти — через военный переворот. От последователей они отличались тем, что «не были одержимы идеей революции как таковой, не заявляли, что любые преобразования бессмысленны, пока не свергнут старый порядок вещей». Не противопоставляли себя государству, а служили ему, не являясь «профессиональными революционерами». Если бы Александр I продолжил реформы, члены тайных обществ «были бы счастливы помочь ему в этом».

А.Г.Готовцева. Биограф К. Ф. Рылеева. Гражданская лирика Рылеева — инструмент политического воздействия, его цели не всегда соотносимы с задачами тайного общества. Автор вводит в научный оборот новые стихотворения Рылеева. Поэт сильно повлиял на литературный процесс 1820—х гг. Рылеев — один из организаторов коммерческой журналистики в России и правитель дел коммерческой организации Российско—американской компании. Рылеев поздно вошел в тайное общество (1823), но быстро стал его лидером. «Рылеев был многогранен: он был мужем и отцом, другом и любовником, служил, занимался издательской и журналистской деятельностью, писал не только гражданские, но и — по преимуществу — любовные стихи. Кроме поэтического и издательского талантов, он обладал недюжинными способностями финансиста…».

Д.И.Олейников. Восстание — «мятеж деформаторов». «Декабристов толкнул на Сенатскую площадь их политический романтизм». Восставшие выходили «не столько с намерением победить и утвердить идеалы, сколько с желанием выплеснуть ставшие непереносимыми переживания…». «Политический романтизм декабристов, соответственно, был замешен на конфликте между абсолютным характером их политических идеалов (свобода и права личности вместо прав сословий; народное представительство вместо неограниченной монархии) и острым переживанием невозможности немедленно воплотить эти идеалы в современной им России». Восстание «ради будущих поколений, стало ударом по России», ведь в итоге разрыв между «обществом и государством не сузился, а разросся».

О.И.Киянская. По показаниям Пестеля оформились контуры развития тайных обществ, которые используются историками до сих пор («Программы тайных обществ становились все более радикальными: от договора с царем к цареубийству, от конституционной монархии к республике. И схему эту никто до сих пор не ставил под сомнение. Но она не выдерживает проверки фактами»). Идеология тайных обществ заговорщиков не являлась уникальной, организационные формы тоже вполне традиционны. Поначалу их деятельность сводилась к либеральным разговорам о необходимости реформ, они не представляли опасности для власти и практически не были связаны с дальнейшими выступлениями. Причина возникновения тайных обществ — тяжелый кризис невостребованности военных, привыкших за время войны, «что от их личной воли, старания, мужества зависит судьба отечества. Они оказались неприспособленными к мирной жизни в сословном обществе». Не хотели мириться с пределом сословных возможностей, стремились сломать строй и построить новую страну, где им «могло найтись достойное место». При этом «далеко не все члены Союза спасения, Союза благоденствия, Северного и Южного обществ участвовали в вооруженных восстаниях 1825—1826 годов, и далеко не все участники этих восстаний состояли в обществах». Концепция «заговора в заговоре». Реальная организация революции сосредоточилась не в тайных обществах, а в армии: «армейский заговор… был большой и разветвленный, и у заговорщиков имелись неплохие шансы взять власть в России». Заговор строился вокруг влиятельных армейских генералов (П. Витгенштейн, П. Киселев, А. Щербатов), сюда входили и те, кто в тайных обществах не состоял. Революция готовилась долго, но закончилась двумя восстаниями, не опасными для власти. Схема Пестеля оказалась удобной для Николая I — императору не пришлось показывать, что армия состоит в заговоре. Большое внимание автор уделяет личности Пестеля. Павел Иванович обладал «незаурядным умом практического политика… намного раньше других осознал, что осуществление высоких идей тайных обществ невозможно без использования заведомо «грязных» средств». По мнению Пестеля, военная революция могла победить «при условии жесткой дисциплины в рядах ее участников», поэтому он пытался установить «режим собственного лидерства в тайном обществе». Понимание сложности задачи захвата и удержания власти «привело его к идее уничтожения императорской фамилии и установления опирающейся на штыки диктатуры». Пестель не был беспринципным и жестоким эгоистом, такой образ сложился в результате его поражения. Восстание Черниговского полка — попытка членов Южного общества осуществить «военную революцию», которая превратилась в неуправляемый солдатский бунт. Лидер восстания С. Муравьев—Апостол — не авантюрист, он не без оснований рассчитывал на помощь некоторых армейских генералов. Причина разгрома восстания в личном конфликте между самими заговорщиками — «идеологические споры играли в истории этого заговора гораздо более скромную роль, чем личные отношения участников тайных организаций. И если попытаться разгадать, почему Трубецкой на следствии «топил» Пестеля, противопоставляя ему Муравьева—Апостола, то можно будет многое понять о причинах, погубивших оба восстания — и в столице, и на Юге». «Классическое» декабристоведение, бравшее за основу изложенную в «Донесении» правительственную концепцию, зашло в тупик. Историческая наука не может и дальше основываться лишь на следственных показаниях заговорщиков и на пересказе этого документа… деятельность по организации революционного переворота в России в 1820—е годы нуждается в самом тщательном исследовании…».